ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ

                                                    29.03.2016

Старый дом пустует столетьями

На скале над сонной рекой,

На стене бомбежек отметины,

Терракота кирпичного крошева…

Каждый закут затхлостью дышит,

Горожане сюда ни ногой.

Только ветер свистит по крышам,

Черепиц обломки ероша.

                                         

Горожане хранят предание,

Что досталось им от отцов:

В час, когда крадут очертания

Кровель мягкие краски вечера,

Станет в доме стучать да тикать,

Словно сотни мелких зубцов —

Верно, призраков сонм безликих

Там беснуется в пляске вечной.

Очевидцы — народ отчаянный,

Жизнь кому не стоит гроша,

Все углы изучили ночами там,

Забрались и в подвал, в толщу скальную.

Не попался им призрак коварный,

Все дразнил, шепча и шурша,

Монотонно скулил с кошмарным

Леденящим призвуком стали.

Говорят, ученый механикус

Этим домом прежде владел,

Он людей дичился до паники,

Но везде толковым слыл мастером.

Дом при нем, как зверь огнеглавый,

По ночам порой багровел,

И в округе клялись, сам дьявол

Был к экспериментам причастен.

А закончилось ожидаемо:

Не иначе прибрал его бес.

Не погиб он в дыму и пламени,

Совершая опасные опыты,

И не умер в своей постели,

Он однажды просто исчез…

С той поры и в зной, и в метели

Слышен в доме тот стук да шепот.

В подземелье мечутся тени

В неуверенном свете ламп,

Череда полуночных бдений

На лицо наложила штамп.

Неизбывный пещерный холод

Лезет в легкие, словно тать,

Что механикус очень молод,

Нелегко сейчас угадать.

Он глядит, потирая руки,

На безмерных усилий плод,

И как в сладкой любовной муке,

Ныне сердце его поет.

Посуровев, как воин в битве,

Озирающий вражий стяг,

К Небесам вознеся молитву,

Он тугой толкает рычаг…

И латунные шестеренки

Заспешили из круга в круг,

По пещере разнесся звонко

Молотков лихой перестук.

Металлических шелест крыльев,

Механических щебет птиц,

Обратившего камень пылью

Скрежет жернова, стрекот спиц…

И источник сей бурной жизни,

Что работает без конца,

Повелитель всех механизмов,

Свет и гордость его творца…

Холода сменились капелью,

В деревнях убрали стога,

Неумолчен шум в подземелье —

С одного толчка рычага.

Но потом, на исходе лета,

Мастер сдвинул рычаг опять,

Чтоб разгадку motui perpetuo

Мог ученый мир увидать.

И собравшись в дорогу споро,

Он итог многотрудных лет

Прочь повез за леса и горы

Предъявить в университет.

К наступленью зимы бесснежной

Возвратился мастер назад

И уже без заботы прежней

Вез бесценный он аппарат.

И промерзшем насквозь подвале,

Средь немногих своих друзей —

Тварей из латуни и стали —

Он укрылся, ночи темней.

В стылом мраке сжимая плечи,

Он сидел, не смыкая век…

Вечный двигатель был не вечен,

А неверен, как… человек…

Во святилище знаний книжных,

Величавом, как древний храм,

Он остался нем и недвижен

На смех всем ученым мужам.

И умчался мастер с позором

В свой подвал, глубокий, как склеп,

А к сочувствия полным взорам

Оставался юноша слеп…

Так прошли часы или сутки,

Вдруг с усмешкой горькой он встал,

Будто понял суть некой шутки,

И навек покинул подвал.

Чем же кончил изобретатель? —

Мы не знаем наверняка.

Смог ли жить он, мечту утратив? —

Рядом с домом текла река…

Иль оставив совсем отчизну,

С ней азарт идей и наук,

Жил счастливой мирною жизнью,

Мастерством уверенных рук…

Ночь сошла на дом опустелый,

Одинок, безмолвен и глух,

Но под домом — трепетно пело,

Как покоя ищущий дух.

Нужен был машине капризной,

Чтобы к месту привыкнуть срок.

И трудились вновь механизмы,

Не ища в том ни цель, ни прок…

С той поры промчались столетья,

Город ширится неустанно,

Но, как встарь посещает лишь ветер

Дом, в эпоху иную построенный.

И как прежде, носятся слухи

О таинственном шуме странном, —

Не спугнули упрямых духов

Ни пожары, ни мор, ни войны.

Только ль ночью слышны эти звуки?

И какие они, на деле?

Крики, стоны, с шептаньем, со стуком —

Байки ради салонного аханья.

Кто-то был ведь в подвале скальном —

Что они разглядеть сумели,

И о чем вдохновенно врали?

Велика фантазия страха.

Хитроумных творений племя

С ходом лет распалось бы пылью —

И к машинам безжалостно время,

Иль там вправду машины-призраки?

Или вправду двигатель вечен,

И пред ним и износ бессилен,

И доныне, бессмертьем мечен,

Правит он по собратьям тризну?

Чтоб потом, в грядущую эру

В перемен наступленье вечном,

В историческом ходе мерном —

Календарными строками тонкими —

Из эпохи печного дыма

Уловил бы слух человечий,

Словно жизнь, неостановимый,

Этот тихий стук шестеренок.