Targhis: Зоологический музей в Хельсинки

Нужно было чем-то занять время в Хельсинки, заняло меня это, правда, минут на сорок (за которые я успела обежать экспозицию дважды), но удовольствия получила массу. Я еще попала удачно и неудачно одновременно: с одной стороны, как раз когда я там была, вход был бесплатный (к вечеру по четвергам), с другой стороны, и толпы соответствующие, в узких коридорах между стендами не протолкнуться, под ногами путаются ошалелые дети…

Мне особенно интересно было посмотреть заграничный зоомузей после недавнего возвращения к родному питерскому (см. январский пост В Зоологическом музее), однако сравнивать их бессмысленно.

Если в гигантских пространствах нашего музея представлен, в общем и целом, практически весь животный мир, в строгом соответствии научной классификации, то в Хельсинки в нескольких маленьких зальчиках, соединенных тесными коридорами, можно полюбоваться лишь взаимодействием обитателей разных географических областей: от классического птичьего базара и северных льдов до тропиков. Животных там сравнительно мало – их единственный слон стоит в вестибюле, потому что в основную экспозицию не поместился бы. Зато до чего здорово сделаны эти живые сценки! Казалось бы, у нас тоже это есть: множество витрин, где зверье-птицы-рыбы показаны в действии и взаимодействии, казалось бы, и у нас олени бьются, птицы летают, выхухоль ныряет в воду, но в этих чучелах нет той динамики, той естественности и проработанности деталей, которые присутствуют у финнов. Может быть, все дело в старости наших экспонатов, самым молодым из которых многие десятки лет, но в них видишь именно чучела, мастерски исполненные, красивые, трогательные, но не живые. В Хельсинки же жизнь вокруг так и кипит: тигр бросается на антилопу, оцелот следит за зайцем, ускользнувшим в нору, анаконда стремится из-под воды к поверхности, где над круглыми листьями кувшинок беспечно танцует птица, не подозревая об опасности. Наверно, при более спокойной обстановке там часами можно бродить возле одного стенда, все время находя новые детали – еще какую-нибудь зверушку, спрятавшуюся под листик, не заботясь о том, чтобы ее было хорошо видно.

Особенно восхитили меня бурые медведи, ловящие рыбу в весенней реке, прихваченной талым ледком. У медведя, внимательно высматривающего рыбу с берега, одна передняя лапа сухая, а на другой шерсть слиплась мокрыми сосульками – он только что лез ею в воду. Наклонившись, можно рассмотреть, как под водой носятся эти самые рыбы.

Еще произвели на меня впечатление шрамы на морде льва, делающие его очень живым.

И повсюду со стендов, или в полете под потолком наблюдают за вами разнообразные птицы.

Есть у них еще зал покрупнее, посвященный доисторическим тварям, со скелетами динозавров и муляжами, в единственной витрине там находятся довольно корявый саблезубый тигр и туры, почему-то в обществе вполне себе современных сайгаков. В сравнении с нашими мамонтами это, конечно, несерьезно.

Снаружи музей тоже выглядит очаровательно: он похож на красивый маленький замок со скульптурами животных при входе и парой жирафов, уютно устроившихся на балконе. Внутрь жирафы бы не поместились…