Вот уже несколько лет почти все, что я пишу - и проза, и стихи - имеют отношение к театру или сцене. В этот раз не знаю какое сочетание впечатлений привело к созданию такой вот драматичной картины: война, разбитый бомбардировками город, единственная отдушина местного населения - театр, вечерний налет... и актер, вернувшийся на руины и осознавший, что его родного театра больше не существует, принимается от отчаяния и растерянности читать роль...
Театр был мертв, в том не было сомнений:
Из окон стлался дым.
Не спас его и частый дождь осенний -
Огонь неумолим.
Мужчина шел по улицам разбитым
Кварталами руин.
В район, бомбардировкою накрытый,
Вернулся он один.
Он шел, оцепенело озирая
Ослепший вдруг фасад.
Был этот дом в аду фрагментом рая
Часы тому назад.
Еще вчера он собирал весь город
Вечернею порой,
Еще вчера прохожий был актером,
Пожалуй что - звездой...
Несмытый грим щипал немилосердно
Усталые глаза,
И по щеке поэтому, наверно,
Упорно шла слеза.
Он пристально смотрел в глазницы окон,
Ища угасший свет,
Но там был только пепла вязкий кокон,
Ни отблеска в ответ.
Он вслушивался в тишину глухую
За мутью дымных штор
И вдруг, как будто хищник, дичь почуяв,
Рванулся он во двор.
Спешил прохожий к входу для артистов -
Привычка долгих лет.
Ему почудилось: сквозь сумрак мглистый
Его позвал кларнет...
Сорвав с петель досок обломки черных,
Актер вошел в проем.
Внутри он не узнал своей гримерной
Под пеплом и углем.
Но сквозь горячее нутро могилы
Мечтаний и страстей
Мелодия - дрожа, теряя силы -
Звали идти за ней.
По коридорам проплутав, он вышел
Из темноты на свет:
Над сценою обрушилась часть крыши.
Там и звучал кларнет.
На месте сцены обойдя завалы,
Актер спустился вниз.
Стоял в проходе зрительного зала
Упрямый кларнетист.
Актер напротив встал с ухмылкой волчьей
Под моросью седой.
Глаза в глаза они смотрели молча
Молчал и зал пустой...
***
День был мрачным с утра,
Злость, тоска и хандра -
Тошно видеть раздолбанный город.
Но в свой срок, как всегда,
Поднялась суета:
Новый выход готовят актеры.
Штат неполон сейчас,
Так что каждый из нас
Делать всякое уполномочен.
Под прикрытьем кулис
Именитый артист -
И портной, и гример, и рабочий.
Выбывает порой
То статист, то герой -
Что ни вечер, в составе замены.
Не учив ни черта,
Роль читаешь с листа
За кого-то другого со сцены.
Все в театре вверх дном,
Торопливость во всем:
Очень рано спектаклей начало.
Чтоб мог зритель уйти,
Не сбиваясь с пути,
По глухим, затемненным кварталам.
На окраинах есть -
Наша гордость и честь -
Заводские кирпичные зданья.
Оттого нас бомбят
День за днем, к ряду ряд,
Мимо цели - с завидным стараньем.
Будут после войны
Победившим нужны
Не сады и дома, а заводы,
И в кварталах жилых
Нет спасенья от них -
Бомбы здесь, что дурная погода.
В центре много следов
Взрывов, мертвых домов,
Но театр сохраняется целым.
Будто заговорен,
Возвышается он
Меж руинами - гордо и смело.
Но бывает подчас,
Возникают у нас
Пред началом спектакля сомнения:
Пуст не будет ли зал? -
Кто в опасный квартал
Поспешит - посмотреть представленье?
По местам собрались,
Мчится занавес ввысь,
В брюхе пусто, но нужно стараться.
С незапамятных пор
Знает каждый актер -
Представленье должно продолжаться.
Зала шумная пасть,
Вишне негде упасть -
Снова будут приливы оваций.
Видно, действен закон
Для обеих сторон:
Представленья должны продолжаться.
Что сюда их влечет?
Нас что гонит вперед
По настилу истоптанной сцены?
Долг, традиции, честь,
Страх, потери - Бог весть...
Знают, может быть, эти вот стены.
Здесь реальна лишь роль,
Притупляется боль -
Сцена действует так неизменно.
Но - легко различим,
Как усталость сквозь грим -
Рвется голос тревожной сирены...
***
Актер, как будто выходя из транса,
Окинул взглядом зал,
Что в хмуро-томном духе декаданса
Еще вчера сиял.
Потом вздохнул, как будто глядя в омут
Перед прыжком во тьму,
И отчего-то монолог знакомый
Пришел на ум ему.
И полились, как песня, строки текста
Заученной рекой
С оборванного накануне места,
Привычный взмах рукой,
И музыкант, подхватывая сцену,
Прижал к губам мундштук.
За весь оркестр трудился вдохновенно
Печальный ломкий звук.
И кто-то из фойе вошел украдкой
Сквозь духоту и мрак,
Зааплодировав, увесисто и кратко,
Им продолжать дал знак.
Другие подошли из хмари стылой,
Был медлен робкий шаг.
Необгорелых кресел не хватило -
Практически аншлаг.
Их было сколько - человек пятнадцать?
Но суть-то не в числе,
А в том, что пьесе должно продолжаться,
Пусть в саже и золе.
А расходились нехотя, с оглядкой,
Актер смотрел им вслед.
Ушел и музыкант походкой шаткой,
Сжимая свой кларнет.
Пронзала горечь, беспощадней пули,
Актер не мог уйти -
Стоял в опустошенном вестибюле
И повторял: прости.
Но думал он о том, манжетой бледной
Стирая грим с лица,
Что в этом зале был спектакль последний
Доигран
до конца...
Театр был мертв, в том не было сомнений:
Из окон стлался дым.
Не спас его и частый дождь осенний -
Огонь неумолим.
Мужчина шел по улицам разбитым
Кварталами руин.
В район, бомбардировкою накрытый,
Вернулся он один.
Он шел, оцепенело озирая
Ослепший вдруг фасад.
Был этот дом в аду фрагментом рая
Часы тому назад.
Еще вчера он собирал весь город
Вечернею порой,
Еще вчера прохожий был актером,
Пожалуй что - звездой...
Несмытый грим щипал немилосердно
Усталые глаза,
И по щеке поэтому, наверно,
Упорно шла слеза.
Он пристально смотрел в глазницы окон,
Ища угасший свет,
Но там был только пепла вязкий кокон,
Ни отблеска в ответ.
Он вслушивался в тишину глухую
За мутью дымных штор
И вдруг, как будто хищник, дичь почуяв,
Рванулся он во двор.
Спешил прохожий к входу для артистов -
Привычка долгих лет.
Ему почудилось: сквозь сумрак мглистый
Его позвал кларнет...
Сорвав с петель досок обломки черных,
Актер вошел в проем.
Внутри он не узнал своей гримерной
Под пеплом и углем.
Но сквозь горячее нутро могилы
Мечтаний и страстей
Мелодия - дрожа, теряя силы -
Звали идти за ней.
По коридорам проплутав, он вышел
Из темноты на свет:
Над сценою обрушилась часть крыши.
Там и звучал кларнет.
На месте сцены обойдя завалы,
Актер спустился вниз.
Стоял в проходе зрительного зала
Упрямый кларнетист.
Актер напротив встал с ухмылкой волчьей
Под моросью седой.
Глаза в глаза они смотрели молча
Молчал и зал пустой...
***
День был мрачным с утра,
Злость, тоска и хандра -
Тошно видеть раздолбанный город.
Но в свой срок, как всегда,
Поднялась суета:
Новый выход готовят актеры.
Штат неполон сейчас,
Так что каждый из нас
Делать всякое уполномочен.
Под прикрытьем кулис
Именитый артист -
И портной, и гример, и рабочий.
Выбывает порой
То статист, то герой -
Что ни вечер, в составе замены.
Не учив ни черта,
Роль читаешь с листа
За кого-то другого со сцены.
Все в театре вверх дном,
Торопливость во всем:
Очень рано спектаклей начало.
Чтоб мог зритель уйти,
Не сбиваясь с пути,
По глухим, затемненным кварталам.
На окраинах есть -
Наша гордость и честь -
Заводские кирпичные зданья.
Оттого нас бомбят
День за днем, к ряду ряд,
Мимо цели - с завидным стараньем.
Будут после войны
Победившим нужны
Не сады и дома, а заводы,
И в кварталах жилых
Нет спасенья от них -
Бомбы здесь, что дурная погода.
В центре много следов
Взрывов, мертвых домов,
Но театр сохраняется целым.
Будто заговорен,
Возвышается он
Меж руинами - гордо и смело.
Но бывает подчас,
Возникают у нас
Пред началом спектакля сомнения:
Пуст не будет ли зал? -
Кто в опасный квартал
Поспешит - посмотреть представленье?
По местам собрались,
Мчится занавес ввысь,
В брюхе пусто, но нужно стараться.
С незапамятных пор
Знает каждый актер -
Представленье должно продолжаться.
Зала шумная пасть,
Вишне негде упасть -
Снова будут приливы оваций.
Видно, действен закон
Для обеих сторон:
Представленья должны продолжаться.
Что сюда их влечет?
Нас что гонит вперед
По настилу истоптанной сцены?
Долг, традиции, честь,
Страх, потери - Бог весть...
Знают, может быть, эти вот стены.
Здесь реальна лишь роль,
Притупляется боль -
Сцена действует так неизменно.
Но - легко различим,
Как усталость сквозь грим -
Рвется голос тревожной сирены...
***
Актер, как будто выходя из транса,
Окинул взглядом зал,
Что в хмуро-томном духе декаданса
Еще вчера сиял.
Потом вздохнул, как будто глядя в омут
Перед прыжком во тьму,
И отчего-то монолог знакомый
Пришел на ум ему.
И полились, как песня, строки текста
Заученной рекой
С оборванного накануне места,
Привычный взмах рукой,
И музыкант, подхватывая сцену,
Прижал к губам мундштук.
За весь оркестр трудился вдохновенно
Печальный ломкий звук.
И кто-то из фойе вошел украдкой
Сквозь духоту и мрак,
Зааплодировав, увесисто и кратко,
Им продолжать дал знак.
Другие подошли из хмари стылой,
Был медлен робкий шаг.
Необгорелых кресел не хватило -
Практически аншлаг.
Их было сколько - человек пятнадцать?
Но суть-то не в числе,
А в том, что пьесе должно продолжаться,
Пусть в саже и золе.
А расходились нехотя, с оглядкой,
Актер смотрел им вслед.
Ушел и музыкант походкой шаткой,
Сжимая свой кларнет.
Пронзала горечь, беспощадней пули,
Актер не мог уйти -
Стоял в опустошенном вестибюле
И повторял: прости.
Но думал он о том, манжетой бледной
Стирая грим с лица,
Что в этом зале был спектакль последний
Доигран
до конца...
© Targhis, 26.10.2012
No comments:
Post a Comment