ЮБИЛЕЙ УВЕ

4 декабря 2014 года в питерской музкомедии состоялась премьера новой российской постановки мюзикла «Джекилл и Хайд» — событие немалого значения среди местных мюзиклоценителей, расставшихся летом с полюбившимся «Балом вампиров».  Витала в воздухе и интернет-переписке идея пойти хорошей компанией на премьеру, однако я была на этот день давно и прочно забронирована — VIP-билет в центр первого ряда на юбилейный концерт Уве Крёгера, посвященный его пятидесятилетию, был куплен за полтора года (!) до самого концерта. И подарок был уже в процессе производства.

Долго и отчаянно планируемый визит в Вену на фоне политического кризиса и обвала рубля повлек за собой убийственно сложный маршрут с множеством посещений мюзикловых театров в разных странах Европы и множеством приятных и интересных встреч с людьми, с которыми я прежде была знакома только по переписке. Какое же это счастье – сидеть где-то в кафе и часами трепаться с теми, кто целиком и полностью на твоей волне, знает те же имена и странствует теми же маршрутами!

4 декабря экспресс из Будапешта привез меня в Вену, и в середине дня я уже была на встрече клуба Крёгера в кафе Вест-Энд у Западного вокзала с развеселыми официантами («Извините, у меня в стакане что-то есть!» «Конечно есть – вода!»). И первое, что бросалось в глаза в зале ресторана, был гигантский букет из пятидесяти белых роз – каждая размером со среднюю чайную чашку. Это была моя задача – вручить этого монстра нашему герою. Когда нужно было уже отправляться в Штадтхалле, где происходил концерт,  в семи минутах ходу от кафе, ради букета пришлось вызвать такси. Венские такси нас порядком удивили — казалось бы, нужно было только пересечь Гюртель между вокзалом и кафе, однако первое такси к нам так и не выехало, второе заблудилось и сложным маршрутом об’езжало полицейского, так что нам пришлось простоять в течение четверти часа, держа букет в руках, вдвоем — и то руки устали.

Мой VIP-тикет обещал Meet&Greet в антракте, и когда я спросила у билетерши, как с этим, она показала на дверь: «В паузе в девять часов — туда». Концерт начинался в восемь и воображать, что у них в девять часов уже будет антракт, мне сразу показалось неоправданно оптимистичным.  

Сначала на сцену вышел агент Уве Херберт Фехьтер и распорядился: «Давайте, когда Уве выйдет, споем ему Happy Birthday. Всегда поют в конце, а мы в начале, будет ему сюрприз!»

Это у них называлось «сюрприз». Когда Уве вышел, конферансье вечера — известная телеведущая Арабелла Кисбауэр — ему прямо так и сказала: «Сейчас мы тебе споем». Хорошо еще, не репетировали. Но, видимо, с ним по-другому и нельзя, потому что еще до того, как мы допели, у него уже стояли в глазах слезы.

На сцену выкатили гигантский торт, из которого вылез Лёрч — зомби-дворецкий семейки Аддамсов, исполнявший затем весь вечер обязанности работника сцены, он подавал реквизит, всячески ассистировал с обычной для Лёрча черепашьей скоростью, так что Уве то и дело вздыхал: «Ну ладно, пока мой молниеносный Лёрч сюда дойдет, мы еще успеем обсудить вот что…»

Потом Уве в лоб напомнили, что он ради праздника бросил в Бремене свою семью, с которой должен был выступать в этот вечер.  На экране появилась семейка Аддамс в главе с Гомесом, который, попыхивая сигарой, со своим дивным испанским акцентом пожелал Уве «Всего наихудшего». Ну-ну, подумала я, сам себя не поздравишь, вдруг и другие забудут?

Засим последовал блок из Семейки Аддамс, причем в качестве Мортиши выступала Пия. Не поленилась ради Уве в кратчайший срок разучить непростое Танго де амор. Среди прочего исполнили вводной номер, заменив слова «Если ты Аддамс», на «Если тебе пятьдесят». Звучала песня очень смешно, потому что, учитывая обилие готических ролей в мюзикловом пространстве, где оба играют, слова оказались к ним очень применимы. Например, разговорный эпизод: «Наше первое свидание! Ты повел меня в кино!» «Потопление Титаника!» «Как же мы смеялись!» превратился в: «Наше первое свидание! Мы играли в театре!» «Элизабет!»…

Две звезды присели на диванчик, стали вспоминать молодость и знакомство (знаменитая история о том, как Уве уловил сходство Пии и Элизабет на фотографии ее посмертной маски и радостно побежал делиться с любимой коллегой такой потрясающей новостью. Пия мрачнеет при этом воспоминании, однако факт остается фактом: благодаря этой идее, навеянной фотографией, именно Уве обеспечил Пие ее звездную роль. Помянули знаменитый Клуб пенсионеров, где Уве и Пия делали выступление в 1993 году, но когда Арабелла предложила посмотреть запись, на экране сначала возник кадр из Визита старой дамы. (Арабелла: Это явно не Клуб пенсионеров. Пия похоронным тоном: Нет, это мы на пенсии!) После чего последовали блоки из остальных спектаклей, где Уве играл в последние пять лет — Визит старой дамы (Уве и Пия растрогались до того, что перепутали слова в дуэте и были вынуждены начать заново), Звуки музыки (окруженный детьми Уве рыдал, вцепившись в гитару), La Cage aux folles (невероятно элегантно выглядел Уве, вытанцовывая рядом с Жоржем – Дитером Ландурисом, в смокинге вместо обычного лазурно-летящего костюма Заза. Именно сегодня полнолуние - Как красиво! - И именно сегодня на тебе надето это… на тебе нет ничего синего! – Тебе не нравится мой смокинг? – Нет-нет, очень нравится!). Детей барона фон Траппа доставили из Зальцбурга только ради этого эпизода, и усаживаясь среди них с гитарой, Уве гордо представил: Моя семья! Многодетный ты наш, подумала я, одну семью в Бремене бросил, чтобы с другой праздновать?

В перерывах между песнями Уве громогласно сморкался, один раз стянул со стола большую салфетку, ему только и успевали подкладывать бумажные платки, без слез не оставался ни один лирический номер, а под Эдельвайс, где слезы и так полагались по сюжету, именинник поплыл всерьез. Не облегчало ему выступления и то, что для него концерт был наполовину импровизированным, судя по всему, Уве знал лишь свои номера, а об общей программе имел лишь смутное представление, так как в ней было подготовлено множество сюрпризов для него самого — поздравления от знакомых и коллег с экрана (мелькнул там среди прочих Кэмерон Макинтош), крест За Заслуги от города Вены за развитие мюзикла, золотой диск за самый продаваемый соло-ДВД (запись юбилейного концерта на 45-летие). Завершился первый акт рекламой свежеопубликованной Крёгером автобиографии под названием Ich bin was ich bin (Я есть то, что я есть, главное соло и послание мюзикла La Cage aux folles, превратившееся для Уве в нечто вроде своего личного гимна). Этой  самой песней и закончился первый акт, конец ее, правда, получился несколько смазанным, тоже, наверно, от нервов и общей растроганности.

Когда начался антракт, я ради интереса посмотрела на часы: было девять сорок. Шоу обещало быть существенно длиннее, чем предполагали его организаторы: они не учли ни массы технических накладок, ни времени, необходимого, чтобы утешать именинника. И все-таки Уве нашел минутку, чтобы выскочить в зал, где угощали шампанским VIP-зрителей и, жалобно улыбаясь (Ну, правда же, должен бежать, ну никак уже…), на ходу фотографироваться и чирикать нечитаемые автографы.  

Мой подарок — композиция на тему финала Элизабет — был уже благополучно вручен в Бремене, где я вновь после Мерцига посетила семейку Аддамс (конечно, с подарком я рассчитывала именно на Meet&Greet на концерте, но Уве мне прямо сказал, что там его вручить вряд ли удастся. И он оказался прав — вручить я могла бы, но рассматривать мои миниатюры у него не было бы времени).  Зато весь второй акт на ковре передо мной огромным пятном светлел этот фантастический букет и громоздились подарочные пакеты от клуба.

Во втором акте было меньше самого Уве и больше песен, исполняемых его коллегами в его честь, и ничуть не меньше слез с его стороны. Дагмар Коллер трогательно исполнила Send in the Clowns, Карин Филипчич вышла с розой и соло Нормы Десмонд Одним взглядом, а Уве и Вицке дополнили ее выступление дуэтом Бетти Шэффер и Джо Гиллиса из того же Сансета. Я бы предпочла любимое мое заглавное соло, но этот акт не предназначался для сольных выступлений именинника. Зато большим сюрпризом для зрителей оказался дуэт в исполнении оного, отдававший дань еще одному воплощенному им с прошлого юбилея образу, не вошедшему в первый акт. Еще в начале, изучая программку, я отметила в ней номер Ты для меня вне времени из Хэйрспрея, очень трогательный дуэт супругов Тёрнблад, пары не первой молодости, не слишком удачливой в жизни, однако счастливой своей пронесенной сквозь годы преданностью друг другу. Как исполнитель был указан Уве Крёгер, и я удивилась, потому что во-первых это был дуэт, во-вторых, в Хэйрспрее Уве вообще-то играл Эдну… Не мог же он по ходу концерта перегримироваться в женщину? И вот, после очередной серии поздравлений с экрана, к изумлению зрителей над сценой возникает зареванная Эдна Тернблад в своем парадном ядовито-розовом платье «со шмелиной талией», как выражается Уве, и парике а ля Мэрилин, и всхлипывает, прижимая к необ'ятной груди бутылку. Она хотела поздравить Уве, но осознала, что им обоим уже полтинник и впала в истерику (Я чувствую себя как просроченный чек на 50%ную скидку!). Уве утешает ее, уверяя, что она для него вне времени, и начинается очаровательно хулиганский и поставленный с хирургической точностью дуэт (должно было быть впечатление, что Эдна смотрит на Уве с экрана и поет для него), завершившийся высочайшей со стороны Эдны и самой низкой со стороны Уве нотой. После чего на сцену весело вылетела Пия и в роли Трэйси Тёрнблад пригласила Уве в родные для обоих шестидесятые: Хей Уве (вместо Хей мама)! Когда после полутанцевального номера, Уве, жалобно пыхтя и причитая: Ну вот, дыхание сбил, полтинник, с мрачным подозрением обернулся к Пие: А ты тоже сбила дыхание?, она скромно потупилась: Тренируюсь…

Еще одним приятным сюрпризом для публики стал выход на сцену Дрю Сэрича со знаменитым соло Вальжана, которое сменила сбывшаяся для многих в зале мечта — Дрю: Что-то мы с тобой никогда не пели дуэтом… Уве: Так давай это исправим. Дрю: Так. А что будем петь? Уве: А что сыграют.

Сыграли прекрасный дуэт Смерти и Рудольфа из Элизабет Die Schatten werden länger, который в Вене без лишней скромности считают самым красивым мужским дуэтом в мире мюзикла (с чем я целиком и полностью согласна), правда, подчеркнуто роковые жесты и движения Сэрича создавали несколько странное впечатление. После песни Дрю ударился в воспоминания о Рудольфе и о милых актерских традициях, когда за кулисами их компанию каждый вечер ожидала бутылка, торжественно достал из-за пазухи заначку и, не смущаясь публики, разлил, расписывая, какое страдальческое лицо — Whisky-Gesicht делает каждый раз Уве. Что последний тут же и продемонстрировал на практике (Это моя первая за сегодня!)

Отдал дань Уве и своей деятельности в области моды и журнала Style up your life, для которого он записал номер.

Завершением программы стал, разумеется, финал Элизабет, и Уве, в который раз торжественно поднял Пию на руки и вознес на лестницу в глубине сцены. Я думала о своей композиции. На самом деле, я даже продумала запасной вариант, так как не была уверена, что мне удастся сбалансировать моих героев — чтобы 17-сантиметровый Уве удерживал на руках фигурку ростом почти с себя самого. А потом я просто вручила ему Пию, а он стоял и держал. Просто Уве это Уве…

А вот закончился концерт странно и как-то скомкано: как подарок Уве вышли три певицы в костюмах для Супер Трупера из Маммы мии, исполнили его и на закуску Dancing  Queen, из зала в проход  (и на головы тем, кто стоял в первом ряду) покидали шарики, и на этом — всем спасибо, до свиданья. Ни тебе нормальных поклонов, ни бонуса… Я-то рассчитывала, что Уве хотя бы выйдет в центр сцены поклониться, чтобы я могла подойти с моим букетом и пакетами, а его понесло по каким-то личным делам в край сцены, туда рванули другие вручающие (с более скромными букетиками) и мне ничего не оставалось кроме как последовать их примеру и бежать туда. Пока я добралась, Уве уже прижимал к груди несколько букетов, и мой ему было не удержать одной рукой, так что он почти уронил его на сцену, как я ни старалась его поддержать.

Оставалось  только обменяться впечатлениями с новыми и давно знакомыми собратьями по увлечению, так что из Штадтхалле я ушла одной из последних, когда уже местный персонал осторожно намекнул, что запирает двери, пока где-то позади, в глубине концертного комплекса продолжался праздник.

Правду сказать, я не ждала от этого концерта ничего особенного, я ехала, чтобы поздравить любимого актера с пятидесятилетием, чтобы просто побыть рядом в этот день, я ожидала какого-то стандартного набора песен и много раз слышанных сентенций, однако шоу оказалось здорово поставлено (еще бы, его ставил Герген) и полно неожиданных оборотов, свежих идей, импровизированных шуток и какого-то теплого уютного ощущения узкого круга, а многочисленные технические сбои еще усиливали это ощущение — как будто мы собрались не в огромном зале городского правления Вены, а просто в гостях у Уве, потому что здесь были все свои, все, кто хорошо знает именинника хотя бы с профессиональной стороны, и относится к нему с искренним теплом. Я опасалась чего-то вроде программы «Абсолют Уве» с прошлого юбилея или программы Уве и Пии на двадцатипятилетие их карьер, где я практически не услышала ничего для себя нового, но подход оказался как раз противоположным. В программе юбилейного концерта были остроумно, изящно и достаточно об'емно представлены преимущественно те мюзиклы, в которых Уве играл в последние годы, как будто перечеркнули все, что было до краткого, но тяжелого периода потери голоса, оставив лишь некоторое эхо в виде пары дуэтов. И мне это понравилось — нам словно бы продемонстрировали Крёгера во всем блеске его возвращения на сцену Вены, таким, каков он сейчас, и каким он, надеюсь, останется еще долгие годы.